«Не вписывались в прокрустово ложе нормальности…»
8 июля, 2017 8:34 дп
Инна Сергеевна
В стольном граде воцарилась такая шарманистая погода, что мы решили c Ирина Лерман (Irina Lerman) на летней веранде излучать добро и свет, вдруг, неожиданно, как пакет Яровой, возник седовласый джентльмен поправил бабочку, приосанился и представился:
— Борис Яковлевич- поэт…
Тут то бы нам и бежать, но чертова толерантность и дружелюбность вечно играет с нами злую шутку, и мы, на беду себе, заулыбались и пригласили пожилого поэта присесть.Я разглядывала импозантного шельмеца и думала, в какой мануфактуре этот резвый пиит купил бомбезные трико и гамаши. Поэт начал издалека:
— Я увидел вас, был совершенно очарован вашей красотой и решил подарить вам этим летним днём свои выдающиеся стихи о любви. Что вы знаете об истинной, пылкой, испепеляющей всё на своём пути любви?
— Человеку зрелых прогрессивных взглядов не пристало, подобно евнуху-соглядатаю, бдить за чужими будуарными игрищами, — Ирка полезла в клатч за перцовым баллоном, я за шокером.
Рыцарь печального образа воспрял духом, расценил наше замешательство как сигнал к атаке и взревел:
— Любовь приходит и уходит, но меркнет свет в ночной тиши…Тебя увидел я в экстазе, и сердце молвило…
Я поискала глазами тревожную кнопку. Поэт прервался и спросил нас строго:
— Осознаёте ли вы, дамы, всю мощь литературы, оказавшей на нас сильнейшее влияние?
— Нет,- подумала я, но на всякий який кивнула, бог знает,что ждать от поэта со своей книгой в руке. — Бодрый гомункул начинал меня невероятно утомлять своей сейсмической активностью, я побагровела.
— Благодаря столпам таким, как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Есенин, мы любим, чувствуем, творим.
— Лермонтов — был несносный совершенно, помните, как там у Соловьёва:»Родился… со всеми признаками повышенной нервности. С раннего детства у него уже проявлялись черты шизоидной натуры: жестокость, страсть к разрушению, раздражительность, капризность, упрямство, аутистическая замкнутость, болезненная чуткость и сознание собственного превосходства.»
Врезав поэту ментально между ног, Ирка закусила мороженкой и захихикала. Поэт, беспомощно хватая воздух губами, попытался возразить, сказав:
— Пазвоольте. Великие люди — многогранны и не подлежат никакому ранжированию по лекалам убогой крестьянской морали, они — вне добра и зла. А вы- суть примитивные профурсетки.
— Психопаты, самовлюбленные истероиды со страшным детством, кого-то по загривку лупила невменяемая бабушка, кого-то насиловала мами, у кого-то на глазах убили батюшку, иди попиши после этого про любовную любовь,- сурово резюмировала я и посмотрела на поэта.
— Вы не имеете права говорить так, это пошлость и мещанство!- Поэт прибавил децибел и перешел в штыковую, — эта литература сделала вас людьми, это были ГЛЫБЫ, глы-бы, сознанием своим формировавшие поколения…
— Ну, смотрите, Борис Яклич, тут вот ведь какая штука, взять,к примеру,моего любимого гениального Гоголя, умничка ведь был большая, потому сжёг второй том мертвых душ, сошёл с ума и уморил себя, а ведь не чета Донцовым, какие вензеля и кружева выводил на бумаге. Тургеньев ваш распрекрасный, вальсировавший с Полей Виардо и её супружником, ну, вот те нате свингер клуб бумагомарателей, а почему всё, а потому, что его первую любовь его батюшка куртуазный пользовал беззастенчиво и чхать хотел на сердечные привязанности единоутробного сына, через это сын и повредился, вот тебе, бабушка, и незакрытый гештальт! Холеричный Пушкин, вызывавших всех подряд на дуэль, аки Лермонтов. Я дико извиняюсь, но все эти неоднозначные ребята никак не вписывались в прокрустово ложе нормальности, и жгли — шо та крапива, а Достоевский со своими порубленными старушками?
Да вся русская литература это рассказы о том, как он полюбил её, она вышла замуж по научению маменьки за старика, потом не выдержала когнетивного диссонанса и сиганула под поезд, вскрыла вены, повесилась или хлобыстнула яду. Или так: он родился умным, им овладело беспокойство, охота к перемене мест, он продал почку, уехал на Кавказ, снасильничал чужую жену, застрелил на дуэли её мужа, трахнул горничную, и был таков. Или жил был прекрасный человек, потом зарубил старушку и озадачился — тварь он дрожащая или имеет право? Вот всё как-то так: непроглядная тьма, декадансъ, упадничество, разброд, шатание, экзестенциальный кризис и депрессия. Тут давеча одна журналистка из новой газеты дурниной орала, что вконтакте группы склоняют подростков к суициду, ишь ты, а ты попробуй проштудируй в 14 лет весь этот объем суицидального треша великовозрастных психопатов и не сигани в окно.
— Боже, какие вы страшные дуры, преклоните колени перед гениями и столпами, эти люди дали вам блестящий вокабуляр.
— Мне вокабуляр дала папина библиотека, словарь Даля и гугл. Давайте лучше в этом садом варьете танцавать и слушать крамольный шансон от залихвацкого ансамбля «Санкт-Петербург» и читать реп.
— Ой, всё…
Инна Сергеевна
В стольном граде воцарилась такая шарманистая погода, что мы решили c Ирина Лерман (Irina Lerman) на летней веранде излучать добро и свет, вдруг, неожиданно, как пакет Яровой, возник седовласый джентльмен поправил бабочку, приосанился и представился:
— Борис Яковлевич- поэт…
Тут то бы нам и бежать, но чертова толерантность и дружелюбность вечно играет с нами злую шутку, и мы, на беду себе, заулыбались и пригласили пожилого поэта присесть.Я разглядывала импозантного шельмеца и думала, в какой мануфактуре этот резвый пиит купил бомбезные трико и гамаши. Поэт начал издалека:
— Я увидел вас, был совершенно очарован вашей красотой и решил подарить вам этим летним днём свои выдающиеся стихи о любви. Что вы знаете об истинной, пылкой, испепеляющей всё на своём пути любви?
— Человеку зрелых прогрессивных взглядов не пристало, подобно евнуху-соглядатаю, бдить за чужими будуарными игрищами, — Ирка полезла в клатч за перцовым баллоном, я за шокером.
Рыцарь печального образа воспрял духом, расценил наше замешательство как сигнал к атаке и взревел:
— Любовь приходит и уходит, но меркнет свет в ночной тиши…Тебя увидел я в экстазе, и сердце молвило…
Я поискала глазами тревожную кнопку. Поэт прервался и спросил нас строго:
— Осознаёте ли вы, дамы, всю мощь литературы, оказавшей на нас сильнейшее влияние?
— Нет,- подумала я, но на всякий який кивнула, бог знает,что ждать от поэта со своей книгой в руке. — Бодрый гомункул начинал меня невероятно утомлять своей сейсмической активностью, я побагровела.
— Благодаря столпам таким, как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Есенин, мы любим, чувствуем, творим.
— Лермонтов — был несносный совершенно, помните, как там у Соловьёва:»Родился… со всеми признаками повышенной нервности. С раннего детства у него уже проявлялись черты шизоидной натуры: жестокость, страсть к разрушению, раздражительность, капризность, упрямство, аутистическая замкнутость, болезненная чуткость и сознание собственного превосходства.»
Врезав поэту ментально между ног, Ирка закусила мороженкой и захихикала. Поэт, беспомощно хватая воздух губами, попытался возразить, сказав:
— Пазвоольте. Великие люди — многогранны и не подлежат никакому ранжированию по лекалам убогой крестьянской морали, они — вне добра и зла. А вы- суть примитивные профурсетки.
— Психопаты, самовлюбленные истероиды со страшным детством, кого-то по загривку лупила невменяемая бабушка, кого-то насиловала мами, у кого-то на глазах убили батюшку, иди попиши после этого про любовную любовь,- сурово резюмировала я и посмотрела на поэта.
— Вы не имеете права говорить так, это пошлость и мещанство!- Поэт прибавил децибел и перешел в штыковую, — эта литература сделала вас людьми, это были ГЛЫБЫ, глы-бы, сознанием своим формировавшие поколения…
— Ну, смотрите, Борис Яклич, тут вот ведь какая штука, взять,к примеру,моего любимого гениального Гоголя, умничка ведь был большая, потому сжёг второй том мертвых душ, сошёл с ума и уморил себя, а ведь не чета Донцовым, какие вензеля и кружева выводил на бумаге. Тургеньев ваш распрекрасный, вальсировавший с Полей Виардо и её супружником, ну, вот те нате свингер клуб бумагомарателей, а почему всё, а потому, что его первую любовь его батюшка куртуазный пользовал беззастенчиво и чхать хотел на сердечные привязанности единоутробного сына, через это сын и повредился, вот тебе, бабушка, и незакрытый гештальт! Холеричный Пушкин, вызывавших всех подряд на дуэль, аки Лермонтов. Я дико извиняюсь, но все эти неоднозначные ребята никак не вписывались в прокрустово ложе нормальности, и жгли — шо та крапива, а Достоевский со своими порубленными старушками?
Да вся русская литература это рассказы о том, как он полюбил её, она вышла замуж по научению маменьки за старика, потом не выдержала когнетивного диссонанса и сиганула под поезд, вскрыла вены, повесилась или хлобыстнула яду. Или так: он родился умным, им овладело беспокойство, охота к перемене мест, он продал почку, уехал на Кавказ, снасильничал чужую жену, застрелил на дуэли её мужа, трахнул горничную, и был таков. Или жил был прекрасный человек, потом зарубил старушку и озадачился — тварь он дрожащая или имеет право? Вот всё как-то так: непроглядная тьма, декадансъ, упадничество, разброд, шатание, экзестенциальный кризис и депрессия. Тут давеча одна журналистка из новой газеты дурниной орала, что вконтакте группы склоняют подростков к суициду, ишь ты, а ты попробуй проштудируй в 14 лет весь этот объем суицидального треша великовозрастных психопатов и не сигани в окно.
— Боже, какие вы страшные дуры, преклоните колени перед гениями и столпами, эти люди дали вам блестящий вокабуляр.
— Мне вокабуляр дала папина библиотека, словарь Даля и гугл. Давайте лучше в этом садом варьете танцавать и слушать крамольный шансон от залихвацкого ансамбля «Санкт-Петербург» и читать реп.
— Ой, всё…