Скорблю с тобой, Абхазия…
18 ноября, 2016 7:09 пп
Олег Утицин
Олег Утицин:
…Как я хотел, чтобы он стал президентом Абхазии! Живая совесть нации…
Денег у него в долг мои друзья решительно не брали — «он потом обратно не принимает, а знаешь вокруг него просильщиков сколько?
Он любил горы, уходил туда на долгое время, вдруг встречал в каком-нибудь ущелье камень, в котором видел скульптуру, и начинал высекать её, он там же и жил, в этих ущельях. Скульптуры делал, потому что понимал им тут место. Пусть даже люди их никогда не увидят.
Он открыл знаменитые новоафонские пещеры, в последние годы был их директором и сделал музей-заповедник у водопада…
Пещеры начали приносить хорошие прибыли, и советские власти придумали снасти старый город в Новом Афоне и застроить всё высотными отелями. Вот здесь, между Иверской и Афонской горами
Гиви заявил тогда, что объявит голодовку. А вслед за ним восстала бы вся Абхазия. Власти от архитектурной идеи отказались.
Моим друзьям он как-то сказал, что под Афонской горой открыл ещё одну пещеру, которая в сто раз больше, чем та, что под Иверской.
— Туда только один вход есть, — сказал он, — и я его камнями заложил, чтобы никто больше не смог найти…
Боялся, что город изуродуют…
Как-то промозглым серым зимним днём встретил его на площади Победы в Афоне, с ним люди всегда были рядом.
-Пойдём, — говорит, — чаю с нами попьём. Пошли в бар у Лебедя, я заказал рюмку коньяку и кофе, но так ничего и не успел выпить. Слушал.
Как только присели за стол, Гиви взял меня за руку и сказал: «Чего только эти абхазы не придумают! Я часто думаю об этом. Знаешь, что вспомнил, как мы с отцом моим едем на машине, навстречу идёт сосед, сына маленького за руку держит (да я и сам таким пацаном был тогда), увидел нас — толкнул пацана в кювет. Знаешь почему? Не положено на людях такую нежность к сыну показывать. Мужчина потому что должен расти. И на похоронах не должен плакать…
Ещё он рассказывал про осаду анакопийской крепости, а том, как осаждавшим, которые ждали пока защитники умрут от голода и жажды, с крепостных стен не скинули свежепойманную живую форель.
— Тогда они сняли осаду и ушли, правда по дороге все от маляири перемерли. Потому что Бог защищает эту землю…
И ещё рассказал, как 50 тысяч абхазских всадников с саблями наголо выехали на берег встречать турецкую армаду, и командующий развернул флот…
В душе он всегда — художник, скульптор, историк.
Я много раз вежливо молчал, когда абхазы при мне спорили о том, что достойных кандидатов в президенты в стране найти трудно найти, кроме трёх-четырёх человек нет никого.
Однажды не выдержал:
— Да бросьте вы в эти игрушки московские играть — «никого кроме»! Да в любом селе вы что не найдёте одного-двух уважаемых людей? А Гиви Смыр — что? Не президент вам? Он популярнее любого президента…
— Ну, видишь, он не хочет в президенты…
— А на войну он хотел? Надо было и пошёл…
Теперь вот что…
Единственное, что утешает — это божья земля. И люди с неё просто так не уходят…
— Они живут среди нас, смотрят за нами, поправляют, помогают иногда, — рассказывали мне. — Только они в виде белесых существ, не каждому их увидеть дано. А так они есть… Потому мужчинам и плакать нельзя на похоронах, этим, белесым не понравится такое поведение…
Больно.
Скорблю с тобой, Абхазия…
Олег Утицин
Олег Утицин:
…Как я хотел, чтобы он стал президентом Абхазии! Живая совесть нации…
Денег у него в долг мои друзья решительно не брали — «он потом обратно не принимает, а знаешь вокруг него просильщиков сколько?
Он любил горы, уходил туда на долгое время, вдруг встречал в каком-нибудь ущелье камень, в котором видел скульптуру, и начинал высекать её, он там же и жил, в этих ущельях. Скульптуры делал, потому что понимал им тут место. Пусть даже люди их никогда не увидят.
Он открыл знаменитые новоафонские пещеры, в последние годы был их директором и сделал музей-заповедник у водопада…
Пещеры начали приносить хорошие прибыли, и советские власти придумали снасти старый город в Новом Афоне и застроить всё высотными отелями. Вот здесь, между Иверской и Афонской горами
Гиви заявил тогда, что объявит голодовку. А вслед за ним восстала бы вся Абхазия. Власти от архитектурной идеи отказались.
Моим друзьям он как-то сказал, что под Афонской горой открыл ещё одну пещеру, которая в сто раз больше, чем та, что под Иверской.
— Туда только один вход есть, — сказал он, — и я его камнями заложил, чтобы никто больше не смог найти…
Боялся, что город изуродуют…
Как-то промозглым серым зимним днём встретил его на площади Победы в Афоне, с ним люди всегда были рядом.
-Пойдём, — говорит, — чаю с нами попьём. Пошли в бар у Лебедя, я заказал рюмку коньяку и кофе, но так ничего и не успел выпить. Слушал.
Как только присели за стол, Гиви взял меня за руку и сказал: «Чего только эти абхазы не придумают! Я часто думаю об этом. Знаешь, что вспомнил, как мы с отцом моим едем на машине, навстречу идёт сосед, сына маленького за руку держит (да я и сам таким пацаном был тогда), увидел нас — толкнул пацана в кювет. Знаешь почему? Не положено на людях такую нежность к сыну показывать. Мужчина потому что должен расти. И на похоронах не должен плакать…
Ещё он рассказывал про осаду анакопийской крепости, а том, как осаждавшим, которые ждали пока защитники умрут от голода и жажды, с крепостных стен не скинули свежепойманную живую форель.
— Тогда они сняли осаду и ушли, правда по дороге все от маляири перемерли. Потому что Бог защищает эту землю…
И ещё рассказал, как 50 тысяч абхазских всадников с саблями наголо выехали на берег встречать турецкую армаду, и командующий развернул флот…
В душе он всегда — художник, скульптор, историк.
Я много раз вежливо молчал, когда абхазы при мне спорили о том, что достойных кандидатов в президенты в стране найти трудно найти, кроме трёх-четырёх человек нет никого.
Однажды не выдержал:
— Да бросьте вы в эти игрушки московские играть — «никого кроме»! Да в любом селе вы что не найдёте одного-двух уважаемых людей? А Гиви Смыр — что? Не президент вам? Он популярнее любого президента…
— Ну, видишь, он не хочет в президенты…
— А на войну он хотел? Надо было и пошёл…
Теперь вот что…
Единственное, что утешает — это божья земля. И люди с неё просто так не уходят…
— Они живут среди нас, смотрят за нами, поправляют, помогают иногда, — рассказывали мне. — Только они в виде белесых существ, не каждому их увидеть дано. А так они есть… Потому мужчинам и плакать нельзя на похоронах, этим, белесым не понравится такое поведение…
Больно.
Скорблю с тобой, Абхазия…