«сферическая курица в вакууме»
1 октября, 2016 10:04 дп
Ольга Роева
Мне позвонил один хороший человек и попросил написать сценарий по мотивам моих постов. На что я несколько обиделась, потому что он сказал «это будет смешно, и по- бабски. То, что нам нужно». Это происходит не в первый раз, но в первый раз так серьёзно. Ящик каких- то скриптов прислали, презентацию, обращение на бланке канала, вино на домашний адрес- всё, чтобы рыба села на крючок.
А я как раз сидела и отмечала карандашиком интересные места в книге Жозе Сарамаго. И слёзы мои падали на страницы жизнеописания Иисуса, с которым я по схожести характеров слилась воедино. То есть в те растерянные минуты, когда мне звонили, я была примерно под Вифлиемом, босая, и спасала от жертвоприношения одну маленькую овечку, которую так хотел на ужин жадный до любой свежей говядины Бог.
Тишина, мир и кофе с пироженым поселились у меня внутри. Мне казалось, что ну вот теперь я поняла в этой жизни главное. Можно есть сладкое, всё остальное не важно.
Главное- живи чисто, в миру с собой, не обманывай, не оставайся с чужой женой в комнате, не уводи её мужа – не всех сразу. Не всё сразу.
И поплакав о мире, я собралась дожить до какого- то лета, чтобы без вреда для здоровья странствовать по холодным монастырям. Естественно, став перед этим Львом Толстым. А писать эти пошлые «бабские сценарии»…
— Ну хорошо, давайте 200. Если вопрос в деньгах. И всё, как вы хотите, мы доведём до формата.
Думаю, ну не дураки там сидят, уже хорошо. В принципе я и сама отношусь к себе как к Шекспиру. Без всяких натяжек. Действительно, из настоящей классики достаточно вырвать две странички, чуть-чуть дописать до формата и всё- перед тобой другое гениальное произведение.
— Я подумаю.., — руки сами бросили вонючую овечку… и уехали из Вифлиема в Москву первым классом, обливая нашу дорогую кормящую голову шампанским.
И всё бы у меня в жизни было замечательно, практически так, как я пишу. Если бы я не была…
В общем, этот женский феномен я называю «сферическая курица в вакууме». Мир изменился, дети делают детей, красивые женщины продают свою тупость, лысые стилисты продают умение рисовать брови. А ты по –прежнему сидишь в кринолинах, и твои лучшие друзья — Шарлота Бронте, Толстой , Гиляровский и все вот эти талантливые неудачники от русской литературы.
На это мне напрямую попенял пьяный друг Володя, который горячо жал мне руку и утверждал, что нас таких всего двое и мы будем жить вечно, потому что нас таких всего двое. мы какие-то носители и нас берегут. Мы ещё зачем- то прощались с его московским особняком, в котором якобы выступал Есенин и «все наши».
Когда Володя работает, со мной сидит вся эта безработная праздная компания. Заправляет ей, конечно же, чахоточный Чехов.
— Ну нет, это пОшло. Это нельзя… Я бы так не сделал.
— Ты подожди. Вот когда он наложит на себя руки, он тебя вспомнит… У меня рассказ такой был. Я просто так не выдумываю, — шепчет мне Чехов, когда я сосредоточенно раскладываю Таро и прогнозирую грядущую ситуацию.
Я хочу, чтобы мне было понятно: на меня давит не только 36 килограммов воздуха — что и так нелегко, а тома какой- то несусветной выдуманной херни, которая уже давно устарела, но почему-то прижилась и уже цветёт во мне, как грибок.
Вместо того, чтобы тупо написать пилотную серию, тайно получить свои деньги и наконец- то зажить жизнью гастролирующей писательницы и звезды, я делаю следующее. Во-первых, принципиально отказываюсь писать сценарий для другого канала. И говорю этому каналу, какой он подлый.
По традиции украшаю простое «нет» длинной проповедью и вымышленными своими расценками.
— Я не могу вот так… Простите.
Но тут, мне говорят фразу, которая не раз уже подводила меня и рушила личную судьбу.
— Мне кажется, вас не ценят… Давайте выпьем кофе, просто поговорим.
Ну конечно меня не ценят. Найдите в мире хоть одну женщину, которую ценят. Но в груди так приятно отзывается, когда тебе это говорят. Как глоток воды усталому путнику.
— Конечно, давайте.
А дальше я совершаю просто несусветную чушь. Это моя любимая замашка. Сделав несколько преумных вещей, вдруг кончить какой-нибудь хренью. Так, чтобы все удивились.
Чтобы сохранить внутреннее «сияние чистоты» я пишу своему начальнику о том, как и за сколько я его сейчас обману в пользу другого канала.
Мама называет это «быть дурой до конца». Я и Володя видим в этом «обаяние добродетели».
А работать на один канал, но писать для другого – это как быть Генрихом Наваррским. Это предательство после Варфоломеевской ночи. Это костёр… Это потеря доверия со стороны католиков и гугенотов сразу.
Адекватные люди, предложившие мне всё, меня адекватно бьют по щекам и спрашивают «Зачем?».
И вот, дочитывая «евангелие от Иисуса», я вдруг подумала, что дело конечно не в добродетели и внутреннем сиянии.
Всё очень просто.
Есть авантюристы, воры, и убийцы, которым везёт. И я бы с удовольствием была такой. Господи, сколько бы я обманывала и убивала, если бы мне подарили такую радость — не попадаться. Если бы не было этого сдерживающего фактора — срока и уголовного кодекса, я бы убивала людей. Потом конечно жалела, но убивала. И я даже представила, кого бы могла убить…Без сожаления.
Грабила бы банки, конечно, не уступала бы места пенсионерам. Но это, если без последствий.
А так, когда ты с детства знаешь, что тебя всё равно поймают — другого выхода не остаётся, как быть хорошей.
Везти мне перестало лет с 13. Это я знаю точно. Что- то такое закрылось для меня во вселенной и мне перестали прощать. Все мои подложные контрольные, курение в туалете — вдруг всё стало всплывать. Поэтому больше я не рискую.
Но это как выяснилось, не значит, что я очень хорошая.
думаю, над этим, как и над всем,что я пишу, должен подумать сегодня вечером каждый…
Ольга Роева
Мне позвонил один хороший человек и попросил написать сценарий по мотивам моих постов. На что я несколько обиделась, потому что он сказал «это будет смешно, и по- бабски. То, что нам нужно». Это происходит не в первый раз, но в первый раз так серьёзно. Ящик каких- то скриптов прислали, презентацию, обращение на бланке канала, вино на домашний адрес- всё, чтобы рыба села на крючок.
А я как раз сидела и отмечала карандашиком интересные места в книге Жозе Сарамаго. И слёзы мои падали на страницы жизнеописания Иисуса, с которым я по схожести характеров слилась воедино. То есть в те растерянные минуты, когда мне звонили, я была примерно под Вифлиемом, босая, и спасала от жертвоприношения одну маленькую овечку, которую так хотел на ужин жадный до любой свежей говядины Бог.
Тишина, мир и кофе с пироженым поселились у меня внутри. Мне казалось, что ну вот теперь я поняла в этой жизни главное. Можно есть сладкое, всё остальное не важно.
Главное- живи чисто, в миру с собой, не обманывай, не оставайся с чужой женой в комнате, не уводи её мужа – не всех сразу. Не всё сразу.
И поплакав о мире, я собралась дожить до какого- то лета, чтобы без вреда для здоровья странствовать по холодным монастырям. Естественно, став перед этим Львом Толстым. А писать эти пошлые «бабские сценарии»…
— Ну хорошо, давайте 200. Если вопрос в деньгах. И всё, как вы хотите, мы доведём до формата.
Думаю, ну не дураки там сидят, уже хорошо. В принципе я и сама отношусь к себе как к Шекспиру. Без всяких натяжек. Действительно, из настоящей классики достаточно вырвать две странички, чуть-чуть дописать до формата и всё- перед тобой другое гениальное произведение.
— Я подумаю.., — руки сами бросили вонючую овечку… и уехали из Вифлиема в Москву первым классом, обливая нашу дорогую кормящую голову шампанским.
И всё бы у меня в жизни было замечательно, практически так, как я пишу. Если бы я не была…
В общем, этот женский феномен я называю «сферическая курица в вакууме». Мир изменился, дети делают детей, красивые женщины продают свою тупость, лысые стилисты продают умение рисовать брови. А ты по –прежнему сидишь в кринолинах, и твои лучшие друзья — Шарлота Бронте, Толстой , Гиляровский и все вот эти талантливые неудачники от русской литературы.
На это мне напрямую попенял пьяный друг Володя, который горячо жал мне руку и утверждал, что нас таких всего двое и мы будем жить вечно, потому что нас таких всего двое. мы какие-то носители и нас берегут. Мы ещё зачем- то прощались с его московским особняком, в котором якобы выступал Есенин и «все наши».
Когда Володя работает, со мной сидит вся эта безработная праздная компания. Заправляет ей, конечно же, чахоточный Чехов.
— Ну нет, это пОшло. Это нельзя… Я бы так не сделал.
— Ты подожди. Вот когда он наложит на себя руки, он тебя вспомнит… У меня рассказ такой был. Я просто так не выдумываю, — шепчет мне Чехов, когда я сосредоточенно раскладываю Таро и прогнозирую грядущую ситуацию.
Я хочу, чтобы мне было понятно: на меня давит не только 36 килограммов воздуха — что и так нелегко, а тома какой- то несусветной выдуманной херни, которая уже давно устарела, но почему-то прижилась и уже цветёт во мне, как грибок.
Вместо того, чтобы тупо написать пилотную серию, тайно получить свои деньги и наконец- то зажить жизнью гастролирующей писательницы и звезды, я делаю следующее. Во-первых, принципиально отказываюсь писать сценарий для другого канала. И говорю этому каналу, какой он подлый.
По традиции украшаю простое «нет» длинной проповедью и вымышленными своими расценками.
— Я не могу вот так… Простите.
Но тут, мне говорят фразу, которая не раз уже подводила меня и рушила личную судьбу.
— Мне кажется, вас не ценят… Давайте выпьем кофе, просто поговорим.
Ну конечно меня не ценят. Найдите в мире хоть одну женщину, которую ценят. Но в груди так приятно отзывается, когда тебе это говорят. Как глоток воды усталому путнику.
— Конечно, давайте.
А дальше я совершаю просто несусветную чушь. Это моя любимая замашка. Сделав несколько преумных вещей, вдруг кончить какой-нибудь хренью. Так, чтобы все удивились.
Чтобы сохранить внутреннее «сияние чистоты» я пишу своему начальнику о том, как и за сколько я его сейчас обману в пользу другого канала.
Мама называет это «быть дурой до конца». Я и Володя видим в этом «обаяние добродетели».
А работать на один канал, но писать для другого – это как быть Генрихом Наваррским. Это предательство после Варфоломеевской ночи. Это костёр… Это потеря доверия со стороны католиков и гугенотов сразу.
Адекватные люди, предложившие мне всё, меня адекватно бьют по щекам и спрашивают «Зачем?».
И вот, дочитывая «евангелие от Иисуса», я вдруг подумала, что дело конечно не в добродетели и внутреннем сиянии.
Всё очень просто.
Есть авантюристы, воры, и убийцы, которым везёт. И я бы с удовольствием была такой. Господи, сколько бы я обманывала и убивала, если бы мне подарили такую радость — не попадаться. Если бы не было этого сдерживающего фактора — срока и уголовного кодекса, я бы убивала людей. Потом конечно жалела, но убивала. И я даже представила, кого бы могла убить…Без сожаления.
Грабила бы банки, конечно, не уступала бы места пенсионерам. Но это, если без последствий.
А так, когда ты с детства знаешь, что тебя всё равно поймают — другого выхода не остаётся, как быть хорошей.
Везти мне перестало лет с 13. Это я знаю точно. Что- то такое закрылось для меня во вселенной и мне перестали прощать. Все мои подложные контрольные, курение в туалете — вдруг всё стало всплывать. Поэтому больше я не рискую.
Но это как выяснилось, не значит, что я очень хорошая.
думаю, над этим, как и над всем,что я пишу, должен подумать сегодня вечером каждый…