Тут недавно одной английской королеве девяносто годов стукнуло. Ну, все, понятно, давай орать ей это ихнее «Happy birthday, your Majesty!», «God save the Queen!», ну и всё такое, что там по правилам лордам орать положено. Чуть не «Rule Britannia upon the seas».
Ну, и мы на Хуторе тоже её помянули.
— Когда, интересно, она, стерва старая, помрёт? — заинтересовался Колька Сильнягин, выпивши за королеву.
— Ей сноса нема, — мрачно ответил Валера. — Мы все передохнем, а она так и будет «Приму» курить…
— Наш царь лучше был, — задумчиво сообщил Сильнягин. — Помнишь, в школе — «тринадцатый год»! «тринадцатый год»! Всё время про тринадцатый год. И сейчас тоже. Вон в «Рассвете» написали, что сейчас коров на хуторе почти как в тринадцатом году стало.
— Ну да, — согласился я, — только в тринадцатом году на хуторе три хаты стояло, а сейчас — целых четыре улицы. А коров столько же.
— Потому, что наш царь им рога обламывал, — убежденно сообщил Сильнягин.
— Коровам? — спросил Валера.
— Каким коровам?! Королеве этой поганой и лордам тоже. Чуть что — войну. С турками или с кем там… С того и сыр был. А теперь нету. На лук посмотри. Это шо — лук? Херня это, а не лук. Головка с дулю. Не говоря за сыр…
…Сыра и в самом деле нет. Сырзавод есть, а сыра нет. Рядом с сырзаводом пруд, куда стекает какая-то мутная тёплая вода оттуда, где делают этот самый загадочный сыр. Много лет стекает. Поэтому там, на дне пруда, сейчас уже примерно метра с полтора того сыра залегло.
Летом, выпивая в лопухах, мужики на закуску не тратятся. Просто самый молодой ныряет с ножиком ко дну и выколупывает несколько кусков на закусь. Выпил — нырнул, вынырнул — закусил. Снова выпил. Понятно, выныривают не все.
А вообще, чё там, хороший сыр, правда! Только немножко хреновый, потому что на дне лежит. А так замечательный.
Нам еще в школе, когда сырзавод открывали, говорили, что вот, мол, благосостояние повысится, сыра будет как в «тринадцатом году», перестанем за ним на Украину по выходным ездить…
Как ездили, так и ездим. Десять километров — немного, особенно, если пограничники не стреляют. Каждый день — нет, конечно, а к празднику можно и рискнуть. Всех они так и так не перестреляют. Только орут, что, у них, мол, «граница на замке» и всё такое! А кто ж спорит? У них на замке, ладно. Главное, что ключ у нас.
Однажды задумались, а куда этот сыр девается вообще? В Брянске нет, в Курске не видели, в Орле тоже нету. Ну и вот, куда, спрашивается?
Говорили, что он весь в Москву уходит и в Калугу. Ну, Калугу не берём — там вообще всю жизнь жрать нечего, откуда там сыру взяться?! У них, помню, на троллейбусах одно время было написано — «Калужанин! Сдай государству 300 килограммов сена!». Какой им, блин, сыр с такой жизни?! У нас на Хуторе, например, ни одного троллейбуса, так что и писать не на чем. Соответственно, и сено сдавать не обязательно. Но сыра-то по-любому не найти. И в Москве, кстати, хлопцы искали — там то же самое.
А магазин наш, — его ещё в девяносто пятом закрыли. На всякий случай. Чтоб не сгорел. Вон он стоит, до сих пор как новенький. Хоть сейчас открывай и торгуй!
Тогда-то и стало понятно, что весь сыр английской королеве уходит. Сначала ребята с завода про это говорили, а потом и сельсовет со своей стороны начал такие же слухи распускать. По чуть-чуть, не сразу. В «Рассвете» написали, что наш сыр какое-то первое место за какой-то заграницей занял. Все, мол, охренели просто, когда им там по маленькому куску выдали. Голландцы там, швейцарцы эти — так они вообще с ума посходили.
В «Рассвете» так прям и написано было: «Ни с чем подобным знаменитые европейские сыроделы еще не сталкивались!». Ну куда им! А люди уже впрямую заговорили — весь наш сыр уходит английской королеве. Вот сволочь старая!
Главное, не первый раз уже. За Герасимовкой поле, на нём лук сажают. Вот такой вот лук — с кулак будет. И сладкий. Режешь его — даже слёз нет, потому что сладкий. Как яблоки есть можно. Но это, кто пробовал, те знают. А до Хутора тот лук ни разу не доходил. Герасимовских спрашивали, те сразу сказали: токо выкопают, сразу всё на машины и в Ленинград. Ну а там уже пароход английский, всё проверяют, чтоб гнилого не было, в бумажку каждую луковицу заворачивают и — в Англию.
И так она, говорят, его жрёт, что только бумажки отлетают. В месяц по два парохода. Ну, не, понятно, что два парохода она сожрать не состоянии. Хоть ты три раза сволочь и английская королева, а два парохода лука ты за месяц никак не стрескаешь. Поэтому она половину себе на зиму оставляет, маленько — лордам или в детский дом, а остальное, если за ней не смотреть, может прям у трапа смолотить. Вся, говорят, стоит такая, в шелухе, в бумажках, корона набок, сок на юбку капает…
По слухам, — кто видел, рассказывали, — только на перекур может оторваться. Если там капитан или кто другой, скажут: «Ваше величество, покурим?», тогда она, может, из шелухи и выберется. А так — аж заходится вся от нашего лука!
А курит королева, как известно, нашу погарскую «Приму». Тут ничего сказать нельзя: сигареты классные. Я курил один раз. Просто вот берешь сигарету и понимаешь: вещь!
Ну, а королева ж не дура тоже. Ей все эти кубинские сигары, «Мальборо» это всё ихнее — побоку. Она ж с третьего класса закурила. Кто-то там с ней в школу бегал, рассказывали. Вроде, как Сталин ей на восьмое марта пачку подогнал, ну и понеслось!
В самом Погаре сейчас этой «Примы» — редко-редко когда найдешь. У людей спрашиваешь, говорят: «Куда там! Всё ж в Англию уходит. По два «Газели» в неделю везут». Тоже, знаешь, даже если только до половины скуривать, и то много. А она еще и бычкует. У нее окурки по всему дворцу на подоконниках. Техничка пройдёт, вытрет, а эта опять за своё…
А если, не дай бог, «Прима» кончилась, так аж с лица спадает. Сразу на телефон и в Погар звонить. Кого поймает. У них глава администрации уже изматерился весь:
— Ты шо, Семёныч?
— Да королева ж, твою мать!..
Поэтому, когда про сыр узнали, уже и не удивлялись даже. Мужики сразу сказали: «Эта точно может!»
Ни про кого такого не говорят. Американский президент, например, вообще скромный. Ну, он негр, ему так особо-то высовываться нельзя. В Америке понятно, что с негром сделают, случись что. Но и во Франции, и у немцев, и в Италии той же — везде тихо. Только эта одна лютует за наш счёт.
И тут Колька Сильнягин правильную мысль подал. Слушайте, говорит, это ж мы только про лук, сыр и «Приму» знаем. А сколько еще нам неизвестно?! Сколько скрывают от нас?
А ведь скрывают, действительно! Тут хлопца одного хоронили (он с перепою помер), так его мать правильно на кладбище сказала: «Все это Запад проклятый нас спаивает!» И, между прочим, как хитро делают! — начни копать, так и не поймёшь, откуда самогон взялся. В каждом конкретном случае ясно: этот от Витьки Боровца принесли, это — Валеркин, это — Карпыч гнал. А вот в принципе, откуда он — никто и не знает. И власти скрывают.
Ну, хорошо, самогона много, грех жаловаться. А луку хорошего поесть?.. Или вот, капусты нормальной во всем районе нету, это как? Та же рыба, например. Рыба-то где? Речки есть, а рыбы нету. Обратно, бычков люди государству сдают, а мяса в магазинах не видно. Не говоря за гусей. И при этом на Запад эшелон за эшелоном через Хутор идут. А вот ты видел, что в них? То-то!
Тут поневоле задумаешься. И Сильнягин где-то недалеко от истины. Правда, умные люди Кольке намекнули, чтоб он сильно-то не разорялся. Потому что политика!
— Хрен с ней, с королевой этой! — сказали Кольке мужики. — Страна у нас богатая. Слава богу, войну на своём горбу вытянули и эту стервозину вытянем, не переломимся.
Вытянем, не вопрос. И, в принципе, чо! — с днём рожденья, конечно, Ваш-Величество, живите себе долго и в нас не сомневайтесь. Но, всё равно, если по уму, то как-то нехорошо с Вашей стороны это. Некрасиво, в общем.